|
* * *
Подкатывает море с интересом,
и салютует волнами прибой.
Здесь на подпорках пляжные навесы,
как самолеты первой мировой.
Не органичен образ, понимаю,
зато не ограничен он землей,
и, как ни давит суетность земная,
над ней околыш неба голубой.
И, чтоб мое работало сравненье,
чтоб и ему — летанье по плечу,
возьму и посреди стихотворенья
на пляже том пилотов размещу —
в Галиции погибших, на Карпатах,
давно забытых прессой и молвой, —
да, самых первых воинов крылатых,
да, ангелочков первой мировой.
Конечно, та война несправедлива,
но я пишу не очерк, не статью
и под салют прибойного залива
на берегу от неба отопью.
Там хорошо. Там чувства не устали.
Оттуда, вдоль протянутой руки,
по морю, как по тонкому дюралю,
чеканит дождь заклепок бугорки.
Там самолетик, розовый, как льдинка,
восходит, славу новую чертя,
и вертится планета, как пластинка,
под тоненькой иголочкой дождя.
1979
Пилоты XX века
Мы прилетим, пилоты поколенья,
сквозь белые циклоны и снега,
сквозь тучи охлажденного забвенья,
где кровь по жилам льдится, как шуга.
Мы прилетим в события другие,
в иные, голубые времена,
чему-то удивленные впервые,
сошедшие с небес, как с полотна.
Мы долетим до вас, как марсиане,
на старом, допотопном корабле,
однако, в том заслуженном сиянье,
какого и не знали на Земле,
1986
|
Они друг другу молча говорили:
- Ведь мы же авиаторы с тобой!
|
