Испытатели

Заслуженный летчик-испытатель СССР,
Герой Российской Федерации
Владимир Степанович Елисеев

В.С.Елисеев    Владимир Елисеев приобщился к авиации сразу по окончании школы-семилетки, когда начал работать в МАИ на кафедре теории механизмов и машин. Способности Владимира не прошли незамеченными для преподавателей, и решено было провести своего рода эксперимент — подготовить по полному курсу института человека, не имевшего оконченного среднего образования.
    С началом учебы в МАИ Елисеев оказался в самой гуще авиационной жизни. Он познакомился с институтским авиазаводом, выпускавшим разработанные в МАИ самолеты, увидел редкие в те годы иностранные машины, что использовались в качестве учебных пособий. В такой обстановке желание летать пришло к Владимиру совершенно естественно.
    В 1939 году Владимир Елисеев решил поступать в Тушинский аэроклуб — тот находился совсем рядом с МАИ. Но медкомиссия встала на его пути непреодолимым препятствием. Ни настойчивость Владимира, ни его богатырский облик не помогли — ведь ему едва исполнилось 16 лет... Комиссия, узнав возраст кандидата в пилоты, посоветовала ему отправляться домой и не отвлекать людей от дела. Огорченный, Владимир пошел назад и в коридоре наткнулся на майора ВВС. Тот, выяснив причину его огорчения. сказал: - Ну. если уж таких не будут брать в авиацию, то кого же тогда брать?! - И Владимир после рекомендации так кстати встретившегося офицера прошел комиссию и был зачислен курсантом Тушинского аэроклуба, получил место в общежитии и летную форму.
    Кстати, о богатырском облике. Перед войной в Тушинский аэроклуб старались брать преимущественно спортсменов. Считалось, что лучше их никто не справится с нагрузками, действующими на летчика в полете. Однако ставка на спортсменов, как на резерв летных кадров, оказалась ошибочной и себя не оправдала. Конечно, одетые в форму, выдававшуюся курсантам Тушинского аэроклуба, спортсмены смотрелись великолепно. И прыжки с парашютами старались выполнять :эффектно. с кульбитами. Но их полеты совсем не впечатляли. Особенно трудно обстояло дело с освоением посадки. На обучение спортсменов этому элементу полета затрачивалось гораздо больше «вывозных», чем на тех. кто в аэроклуб пришел «с улицы». Особенно туго осваивали посадку гимнасты. Выработав зa годы тренировок привычку предохраняться от резкого касания земли и доведя ее до автоматизма, они при посадке, идя над полосой, никак не решались коснуться земли колесами. Полеты становились для них настоящим мучением. Многие спортсмены были из-за этого отчислены.
    «Неспортивная» молодежь подобных проблем не испытывала. Владимир Елисеев успешно освоил пилотирование У-2, УТ-2 и продолжил летное обучение в Остафьевской школе пилотов близ Серпухова (Моск. обл.). С началом войны школа перебазировалась в г. Вязники Владимирской области. Там Елисеев за короткий срок освоил полеты на И-16. По окончании обучения курсантам, в соответствии с приказом маршала Тимошенко, присвоили звание сержантов. Из лучших по успеваемости выпускников. среди которых был и Владимир, сформировали истребительную эскадрилью, готовую отправиться на фронт. Но обстоятельства изменились, и Елисеев был направлен в 22 Запасной авиаполк (ЗАП). базировавшийся в Иваново.
    Когда группа сержантов из Вязниковской школы прибыла на место и доложила о себе, командование полка решило, что мальчишки шутят. приравнивая себя к летчикам. И передали пополнение находившемуся в это время в штабе полка майору-инженеру по вооружению. Тот мысленно уже распределял сержантов по рабочим местам:
    - Сейчас познакомимся с нами, проверим, как вы знаете оружие...
    - Да мы летчики!
    - Ну, ладно, ребята, пошутили — и будет!
    Но сопроводительные документы, в которые никто толком до сих пор не заглянул, не оставляли сомнения — сержанты действительно умеют летать. В то время сержанты-летчики были еще в новинку.
    Недолго пробыв в 22 ЗАП. Владимир был направлен в Кинешму, где базировался 436 ИАП. Полк получал истребители «Харрикейн». Прибывавшие самолеты перевооружались: 12 малокалиберных пулеметов заменялись на пушки ШBAK, по одной в каждом консоли. Для помощи в освоении машины из Великобритании прибыли 3 летчика и 16 техников. Их помощь оказалась полезной, хотя изредка и происходили курьезы. Так. некоторым нашим пилотам, прежде летавшим на И-16 при выполнении посадки на «Харрикейне» казалось, что нос самолета чрезмерно опущен. Они садились с высоким выравниванием, из-за чего жесткие приземления не были редкостью. Один из англичан решил показать, как надо выполнять посадку на «Харрикейне». При стечении народа он начал делать разбег. Аэродром, расчищенный от свежевыпавшего снега (дело происходило зимой), сиял белизной. Летчик, ослепленный ею. не заметил сугроба в конце полосы, зацепил за него стойками шасси и совершил скоростной капот... К счастью, все тот же сугроб уберег его от самых печальных последствии.
Подготовка к вылету
    Закончив переучивание, звено молодых летчиков на «Харрикейнах» вылетело в Иваново. Командир 436-го полка Мордвинов, не доверявший молодежи, тем более сержантам, выделил им в сопровождение лидировщика из руководства полка. Правда, тот сам заплутал. Сержанты, видевшие, что они все более отклоняются от маршрута в южном направлении, не могли, однако, ослушаться командира и следовали за ним. Тот водил их над лесами до тех пор, пока не стало заканчиваться горючее. Один за другим они совершили вынужденные посадки в расположении г. Шатуры. Чудом обошлось без жертв, но все «Харрикейны» были разбиты. Однако летчикам была еще уготована «дружеская» встреча на земле. Они сели в районе стратегически важного объекта — Шатурской ТЭС, снабжавшей электроэнергией Москву, а самолеты имели английские номера и еще не закрашенные английские опознавательные знаки. Местные жители, не видя привычных звезд, решили, что к ним в руки попали фашисты. К счастью, вовремя появилось совхозное начальство, поэтому «без жертв» обошлось и на этот раз.
    В июне 1942 г. 436 ИАП прибыл на фронт в район Белгорода. Там Владимир Елисеев одержал свои первые победы. 22 июня 1942 г. в ходе утреннего воздушного боя в районе Волчанска ему удалось поджечь один «Мессершмитт». Сел, самолет подготовили к новом)' вылету, и летчик опять поднялся в воздух. В очередном бою, будучи ведомым у старшего лейтенанта Пятницкого, Владимир заметил «Мессершмитт», пристраивающийся к самолету его ведущего. Немец был настолько увлечен атакой, что не заметил появившийся вблизи «Харрикейн». Елисеев подошел к Bf 109 на близкую дистанцию и в упор выпустил по нему РСы. Самолет противника буквально развалился на части.
    29 июня Елисеев вылетел на прикрытие станции Чернянка. В районе объекта он заметил идущий к станции под облачностью Не 111. Незаметно подобрался к нему, маскируясь облаками. «Хейнкель» зашел в облачность, через короткое время вынырнул из нее, и оказался прямо перед носом истребителя. Владимир использовал ситуацию — бомбардировщик залпом двух пушек был сбит. Экипаж спасся на парашютах и был взят в плен. Летчик оказался одним из немецких асов, имел большой боевой налет и гордился своими связями с Гитлером. За этот бой Владимира Елисеева представили к награждению орденом Ленина. Но кто-то посчитал, что для молодого сержанта эта награда слишком велика — мол, зазнается...
    Победы в этот период давались нелегко. В одной из воздушных «свалок», будучи ведомым у старшего лейтенанта Пятницкого, Владимир увидел, что его ведущего атакует пара «Мессершмиттов», и понимая, что отразить атаку не успевает, прикрыл самолет Пятницкого бортом своего «Харрикейна». Позже в машине, с трудом доведенной до аэродрома, насчитали 158 пробоин.
    1 июля 1942 г. в одном из боев Владимир атаковал Ju 88. «Юнкерс» задымил, пошел со снижением, но не загорелся. Елисеев преследовал его и, желая зажечь, все внимание сосредоточил на огне по бомбардировщику. Видел попадания своих снарядов, но вдруг подумал: «Что, если кто-то уже висит у меня на хвосте?» Обернулся — и в это время ощутил удар по самолету. Рядом проскочила пара «Мессершмиттов». Летчик сразу почувствовал, что управление самолетом повреждено. «Харрикейн», не реагируя на ручку, вошел в пикирование. Владимир отстегнул привязные ремни — и перегрузкой его вырвало из кабины.
    Снижающийся на парашюте с 3500 м летчик был атакован сбившей его парой «Мессершмиттов». К ним присоединилась еще одна пара, барражировавшая выше и тоже решившая позабавиться. Самолеты встали в круг и, один за другим, пошли в атаку на парашютиста. Выпуская очереди по нему, самолеты проходили совсем рядом с ногами Владимира — то ли хотели ударить плоскостями, то ли желали поглядеть, жив ли летчик. И эта их настойчивость спасла ему жизнь. Парашют, попадая в спутную струю очередного самолета, начинало сильно раскачивать. Из-за этого «Мессершмитт», шедший следом, «мазал». В ходе неоднократных атак одна пуля срезала наушник шлемофона, другая — обожгла левое плечо. Других результатов не было. Когда Владимир снизился до высоты порядка 500 м, истребители прекратили атаки и ушли.
    Дувший с запада ветер сносил его на свою территорию, и, снижаясь, он пересек линию фронта. Сначала его обстреливали из немецких окопов, затем к пулям «Шмайссеров» и «Маузеров» добавились выстрелы из ППШ и «трехлинеек» — советские бойцы решили, что спускается немец, выпрыгнувший из «Юнкерса».
    Владимир приземлился в лесу, проскользнув над верхушками сосен. Оказавшись на земле, он почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Отстегнул привязную систему—и тут же на него накинулись автоматчики, заломили руки. Подняв голову, Владимир вдруг увидел, что офицер, возглавлявший группу захвата, — знакомый ему лейтенант Бунаков из соседнего полка... Инцидент таким образом разрешился.

* * *

    Отступая из района Харькова вместе с частями Красной Армии, 436-й полк за два месяца боев сменил 12 аэродромов. Иной раз перебазирование проходило под обстрелом подходивших частей противника. Так, из Чернянки пришлось улетать под огнем немецких минометчиков, расположившихся на крутом берегу реки Оскол и обстреливавших летное поле. Улетая из Коротояка, пришлось бросить часть личных вещей — выделенный для перебазирования ТБ-1 не успевал вернуться на аэродром до подхода немцев.
    22 июля 1942 г. Владимир Елисеев в паре с летчиком Головковым вылетел на разведку в район ст. Цимлянская. Там им пришлось вступить в бой с «Мессершмиттами». Самолет Владимира был подбит, мотор встал. «Мессершмитт» сидел в хвосте и старался добить, но Владимир был уже опытным летчиком. Создавая скольжение рулем направления то в одну, то в другую сторону, он уходил от прицельных очередей. Следя за «Мессершмиттом», он практически непрерывно смотрел назад. «Харрикейн» же тем временем снижался, и когда Владимир взглянул вперед, то увидел, что истребитель падает в овраг. Он успел лишь слегка отвернуть, самолет левым крылом зацепил за стенку одного из боковых ответвлений оврага, упал и разрушился. «И когда уже очутился внизу, что мне запомнилось первым делом - это рев сирены «Выпусти шасси». Владимир повредил руку при посадке. Вылезая из кабины, он увидел, что «Мессершмитт» пикирует на овраг, и спрятался в обломках. Противник, видимо, сфотографировал результат атаки и улетел. Скоро появился разведчик Ju 88 и прошел над оврагом. Выбравшись на поверхность, Владимир заметил вдалеке дорогу с клубами пыли вдоль нее — к Ростову шли колонны противника. Благодаря ровной, как стол, степи, было хорошо видно, как от колонны отделились две машины и направились в его сторону. Владимир спрятался в бурьян. Машины остановились на противоположной стороне оврага, из них вылезли немецкие солдаты, осмотрели дно оврага, обстреляли противоположный склон, покричали, чтобы русский летчик сдавался, и уехали.
    Владимир двинулся в путь. Куда идти, он не знал, так как летчикам не выдавали карт — их просто не было, и район действий они знали приблизительно. Ориентировался в дороге по звездам, спал днем. Как-то вышел на хутор. Первым делом спросил: «Есть ли немцы?» «Немцы были здесь, но прошли, не останавливались.» Хозяева собирались накормить летчика, но Владимир, едва сев за стол, сразу же уснул. Проснувшись, увидел перед собой на столе стопку блинов и крынку молока, но, боясь оказаться в немецком тылу, не поел и быстро отправился в путь.
    Выйдя к одному из оврагов, каких в изобилии в степи, он увидел, что на дне его спрятались люди и домашний скот. На вопрос, откуда здесь столько лошадей — ведь они подлежали мобилизации, — ему ответили: лошадей забраковали — натерты холки. У Владимира появилась мысль, что, может быть, удастся добыть здесь лошадь, и не идти дальше пешком. Он обратился за помощью к здешним мальчишкам. «А курить есть?» — спросили те. Владимир отдал им портсигар. Мальчишки ушли и через некоторое время привели такую клячу, что без слез смотреть на нее было невозможно. Обмен не состоялся, Владимир забрал свой портсигар и занялся поисками сам. Выбрал одну из лошадей, оседлал ее и поехал дальше.
    В пути он заметил большое село. Попробовал в крайнем доме узнать у бабки, есть ли немцы — безрезультатно. Владимир решил идти через село без разведки. По пустынной улице он дошел до большого дома. Увидев на нем вывеску «Питательный пункт» и часового у дверей, понял — здесь свои. От солдата узнал, что этот пункт организован для питания отходящих частей. Владимир поел, там же, в селе, повстречал и своего напарника, летчика Головкова, сбитого следом за ним в том же бою. Вдвоем они направились в сторону Котельниково. По пути сели на телегу, которой правили старик и женщина, принятая ими вначале за старуху. Но оказалось, что та много моложе своего вида. Она была санитаркой, ее пехотную часть немцы окружили и разбили. Загримировавшись под старуху, ей удалось выйти из окружения, но «камуфляж» не сняла, потому что, как сказала, «никак не можем от немцев убежать.»[1]
    В Котельниково летчики узнали, что к аэродрому полка, базировавшемуся в 12 км от станции Абганерово, можно добраться на грузовом поезде, развозившем по станицам цистерны с водой. Так, сидя на цистерне, Елисеев с Головковым и доехали до Абганерово. Дальше пошли пешком. По пути, в одной из станиц, они зашли в школьное здание. Им предложили еды: «Берите, сколько хотите! Все равно уходим.» Летчики поблагодарили, взяли одну буханку хлеба, решив другую еду добыть в пути. А пока собрались немного отдохнуть.
    Но станица уже готовилась встречать немцев и никак не желала «запятнать себя» помощью Красной Армии. Нигде им не дали возможности переночевать. Более того, возле одного из дворов высокий старый казак бросился на них с вилами: «У-у, сволочи большевистские!» Пришлось заночевать у дороги в стогу сена.
    Утром вышли на дорогу — ловить попутку. Первый грузовик проскочил мимо. Другая машина — тоже. Головков, достав свой ТТ, сказал: «Я отойду подальше, и если кто еще попробует проехать мимо — буду стрелять!» Но появившаяся вскоре «Эмка» остановилась, увидев голосующего летчика. Водитель, как оказалось, ехал на аэродром.
    Появление на аэродроме обоих летчиков было неожиданным. Они скитались по степи 10 дней. Уже было составлено извещение о гибели их в бою. Начштаба полка Бойченко поэтому предложил им разыграть небольшой спектакль. В этот день, как обычно, весь состав полка собрался в домике летно-технического состава. Командир полка Панов встал и сказал: «Помянем тех, кто погиб за последнюю неделю...» — и начал перечислять фамилии летчиков. И когда черед дошел до Елисеева, он вышел из темных сеней на свет и сказал: «Братцы, дайте уж я за себя сам хватану!» Радость от нежданного возвращения летчиков была невероятной.
    Утром 4 августа 1942 г. летчиков разбудили: «Что спите? Вставайте, немецкие танки идут!» Летчики, спавшие на полу второго этажа школьного здания, быстро вскочили, выглянули в окно — действительно, за железнодорожной насыпью, в нескольких километрах от аэродрома, в степи стояли танки.
    У тех то ли не было возможности преодолеть высокую насыпь, то ли кончилось горючее. Нужно было поторапливаться. Побежали на аэродром. Командир полка Панов сказал «безлошадным» летчикам: «Садитесь в полуторку и езжайте, встретимся в Ахтубе», — а сам вместе с четырьмя истребителями поспешил к самолетам. Взлетел, но только его «Харрикейн» оторвался от земли и стал набирать высоту, по самолету ударила пулеметная очередь, и тот задымил. Комполка тут же пошел на посадку и, когда скорость на пробеге снизилась, вывалился из горящего истребителя на землю и залез в подъехавший к нему грузовик. Оставшиеся четыре самолета улетели благополучно.
    Подъезжая к Сталинграду, летчики наблюдали, как над районом строительства оборонительных сооружений появился немецкий бомбардировщик и что-то сбросил. Это «что-то» с диким воем стало падать на землю. Рывшие противотанковые укрепления женщины бросились кто куда, не пытаясь даже взглянуть, куда падает то, что сбросил немец. Когда же «оно» достигло земли, оказалось, что это — продырявленная во многих местах бочка из-под горючего. В то время у немцев еще было желание шутить.
    Угрозы своей безопасности экипажи противника не ощущали ни со стороны артиллерии, ни со стороны истребителей. Какой-нибудь «мессер» мог, например, устроить охоту на идущих по дороге летчиков и израсходовать вхолостую весь боезапас. Происходили и более серьезные события. 13 августа 1942 г. Владимир наблюдал, как к аэродрому полка подошла группа одноместных Ил-2 и встала в круг, ожидая истребительного сопровождения. На них со стороны солнца свалилась пара «охотников» и, одного за другим, сбила все 6 штурмовиков. В это время к аэродрому подходил Ли-2, перевозивший имущество истребительного полка. Его также атаковали, но пилот сумел посадить подбитый самолет, который на пробеге встал на нос. Следующим был атакован и зажжен подходивший к аэродрому почтовый У-2. Насытившись, «Мессершмитты» ушли.
    В Ахтубе 436 НАЛ находился менее двух недель. Имел он к середине августа всего два самолета и занимался исключительно воздушной разведкой. 30 августа 1942 г. полк убыл в Иваново, в расположение 22 ЗАП. Переучившись там на истребитель «Киттихок», он был переброшен на Северо-Западный фронт, в район Демянска, где прикрывал свои войска, вылетал на штурмовку немецких войск.
    17 февраля 1943 г. Владимир Елисеев сбил под Демянском FW 190.
    В тот день была низкая, до 150 м. облачность. и немецкий летчик, вынужденный на тяжелом самолете вести бой на виражах, стал добычей «Киттихока». имевшего и бою на горизонталях преимущество перед «Фокке-Вульфом». Но едва немецкий самолет был сбит, очередью с земли подбили и самолет Елисеева. Летчик стал искать место для посадки, но единственная дорога в этом лесном районе была забита нашими войсками. Нa счастье, вскоре он заметил небольшую просеку, вырубленную рядом с дорогой, и пошел на посадку. Когда самолет уже коснулся «брюхом» земли, один закрылок зацепился за присыпанный толстым слоем снега пень. Истребитель резко развернуло на месте, и это спасло летчика: самолет несся на сосны, но благодаря такому внезапному маневру въехал в лес хвостом.
    За посадкой подбитого истребителя наблюдали пехотинцы, и как только Владимир вылез из самолета и по глубокому снегу пополз к дороге, помогли ему выбраться на трассу. Чтобы Владимир добрался до расположения своего полка, ему предложили ехать на грузовике. Развернуть ся машине на узкой дороге было невозможно — могучие солдаты из кремлевского полка подняли грузовик и на руках развернули его в нужном направлении. Владимир сел в кузов. В это время над дорогой появились два «Фокке-Вульфа». Владимир, ни слова не говоря, выпрыгнул из грузовика и лег в в снег у обочины. Истребители дали очереди по колонне, снаряды прошли поверх голов пехотинцев и никого не задели. «А мы-то думали, что летчики - герои!» — заметил командир пехотинцев. Пришлось объяснить им, что, будь облачность повыше, прицеливание немцы сделали бы точнее, и от грузовика остались бы одни щепки. Да и стоявшим на дороге не поздоровилось бы.

* * *

    В начале 1943 г. полк был выведен в тыл на знакомый уже ивановский аэродром. Летный состав переучился на «Аэрокобры». затем убыл в Красноярск, где и принял новые машины. После непродолжительного пребывания на Северо-Западном фронте, к 1 июня 1943 г. полк перебазировался на участок Центрального фронта и вскоре принял участие в Курской битве. В это время Владимир уже командовал 2-й эскадрилий. В ходе воздушных боев с большими группами немецких бомбардировщиков Владимир Елисеев одержал две победы, сбив FW 190 и Ju 88.
    Позднее 67 Гвардейский ИАП участвовал в Варшавской операции. Было в те дни всякое. Полк потерял своего любимого командира Панова. Подбитый в воздушном бою. он не смог выбраться из своей «Кобры» — ногу зажало в кабине при аварийной посадке, и Панов сгорел вместе с самолетом... Но война запомнилась не только трагедиями. В один из дней в перерывах между полетами летчики эскадрильи отдыхали в тени самолета. Один из молодых летчиков обратился к комэску Елисееву: «Один самолет сбил, а вот под огнем зениток ни разу не был. О чем же дома рассказывать буду?» Решил ввести молодежь в курс дела. Организовали вылет на разведку двух пар истребителей, взяв с собой и того молодого пилота. В районе цели по самолетам был открыт интенсивный зенитный огонь - все как по заказу. Один снаряд попал в правое крыло самолета комэска Елисеева и «расшил» его. «Кобру» стало резко кренить. Но, имея уже большой опыт полетов, Владимир сумел развернуть машину, дойти до дома и совершить посадку. На аэродроме, увидев «разделанное» крыло «Кобры», молодой летчик сказал: «Эх. если бы у меня была такая штука, было бы о чем маме рассказать!» Владимиру пришлось разубедить его. Самолет комэска оказался совершенно непригодным к полетам, и новый комполка, пришедший на место Панова из ЗАПа. передал Елисееву свою новенькую «Кингкобру», только что полученную полком. На этом самолете Владимир участвовал в Берлинской операции.[2]
    Первым аэродромом на немецкой земле, куда перебазировался 67 Гвардейский полк, был Шнайдемюлль. Туда они прибыли, когда немецкие войска еще не покинули окрестные леса. Действовал полк по правилу, принятому командующим 16-й Воздушной Армией генералом Руденко: как только немецкие самолеты покидают аэродром, его занимают советские авиачасти. Бывало так, что самолеты садились на полосу, когда наземный состав противника еще находился на аэродроме. Видя краснозвездные машины, немцы, как правило, сопротивления не организовывали, а старались побыстрее убраться к своим.
    Шнайдемюлль достался им в разгромленном виде, с горящими ангарами и заминированными строения-ми. По мере продвижения войск 1-го Белорусского фронта к Берлину. полк перемещался ближе к столице Рейха. Во время штурма Берлина он действовал с аэродрома Финок. За время Берлинской операции Владимир Елисеев совершил 18 боевых вылетов и сбил 6 самолетом. Эти последние дни войны были необычайно трудными. Немецкие летчики дрались отчаянно. Куда подевалась их прежняя осторожность! Они, невзирая на сильный огонь, упорно шли на боевые порядки советских бомбардировщиков и штурмовиков, вступали В бои с превосходящими по численности группами советских истребителей. Бывало, что даже горящими «Фокке-Вульфы» не прекращали атак! «У пленных спрашивали, почему они лезут напролом - ведь так их легче сбить. Они отвечали: Лучше красиво погибнуть, чем быть повешенным большевиками.»
    К концу войны на счету В. Елисеева было 256 боевых вылетов. В 70 воздушных боях он сбил 15 немецких самолетов. Но, помимо того, за ним числились и «земные» победы, достигнутые при вылетах на штурмовку аэродромов, железнодорожных узлов.

* * *

    По окончании войны В. Елисеев был направлен в Липецк, на летно-тактические курсы командного состава. Закончив их в 1946 г., вернулся в полк, который в это время базировался в Австрии, и летал на «Аэрокобрах». В 1947 г., после вывода войск на территорию СССР, Елисеев был направлен на Дальний Восток в 821 ИAП. Там он служил в должности дивизионного инспектора-летчика по технике пилотирования и теории полета.
    В августе 1950 г. Елисеева направили на работу в НИИ ВВС. Сначала он попал в управление, занимавшееся испытаниями двигателей, топлив и масел. Тематика исследований была обширной. Поскольку летные исследования силовых установок производились на всех режимах и на разных высотах, летчики во время полетов «залезали- в сферу компетенции Управления, исследовавшего вопросы устойчивости и управляемости реактивных машин.
    С началом воины в Корее из задействованных там авиачастей стала поступать информация, что воздушные бои на МиГ-15 летчики ведут, в основном, на взлетном режиме, и наработка на нем у каждого двигателя в ходе одного вылета составляет порядка 80%. Поскольку конструкторское бюро ограничивало ее только 5-ю минутами на один вылет, требовалось проверить работоспособность двигателя при таком нерасчетном случае, имитируя воздушный бой в НИИ ВВС. Елисеев в ходе исследований налетал на МиГ-15 100 часов, при этом порядка 80 часов двигатель работал на взлетном режиме. В ходе каждого полета летчик выполнял до 70 фигур высшего пилотажа, имитируя воздушный бой. По итогам исследований были даны рекомендации строевым авиачастям по эксплуатации силовой установки.
    Развивая эту тематику, возникло предложение провести в НИИ ВВС имитацию воздушного боя на МиГ-15. чтобы выявить скрытые резервы конструкции. Предлагалось с выпущенными щитками, не убирая взлетных оборотов, снизиться с 15 000 м до бреющего и выводить самолет. Однако у руководства института возникли опасения, что в ходе таких экспериментов у самолета отвалится хвост, поэтому оно долго не давало разрешения на проведение исследований. Требовалось получить «добро» у Главкома, но руководство НИИ не было готовым выдвинуть убедительные аргументы в пользу проведения таких экспериментов — оно попросту не верило в их благополучное завершение. Дело спустили на тормозах, а вскоре закончилась и Корейская война.
    Другой работой было определение возможности надежного запуска двигателя в воздухе. Требовалось снижаться с выключенным двигателем до полного его охлаждения, после чего приступать к запуску. Задачей было выявить высоты надежного запуска, выработать способы повышения высотности запуска. Поскольку керосин на больших высотах плохо воспламеняется, в НИИ ВВС проводили усовершенствования топливной системы и системы запуска: на самолете монтировали дополнительный бачок с бензином, устанавливали устройство для розжига топлива вольтовой дугой. За время работы В. Елисеев совершил 158 выключений двигателя в воздухе. В семи экспериментах двигатель запустить не удалось. Существовали рекомендации: если до 2000 м осуществить запуск не удается, надо катапультироваться. Тем не менее, все 7 раз Елисеев на самолете с заглохшим двигателем совершил посадку на своем аэродроме. Подобное — не результат какого-то чуда. Еще при подготовке эксперимента он учитывал возможность того, что двигатель запустить не удастся. В ходе тренировок он выполнял полеты по следующей методике: резко снижался с 15 000 м до 3000 м с таким расчетом, чтобы не делать привычную «коробочку», а оказаться сразу же над точкой 4-го разворота. Затем выполнял маневр и над ближним приводом выдерживал высоту порядка 700 м. В ходе таких тренировочных полетов проверялись расчеты на посадку, поэтому когда в ходе эксперимента двигатель запустить не удавалось. В. Елисеев действовал по уже отработанной схеме и спасал машину.
    Зa время работы в этом управлении Владимир Елисеев освоил полеты на Як-23, МиГ-15, МиГ-17, Ла-15. В 1954 г. двигательное управление было ликвидировано. и Елисеева направили в управление, занимавшееся исследованиями спецоборудования и посадочных систем. Там он работал до 1961 г.. а затем был переведен в 4-е управление, где испытывал пассажирские, военно-транспортные, санитарные самолеты. Освоил практически все типы самолетов, поступавшие в «Аэрофлот» и ВТА.
    Помимо этой техники, управление занималось испытаниями вертолетов, спортивных самолетов, планеров. В. Елисеев проводил госиспытания вертолетов Ка-25 в противолодочном варианте и Ми-24.
    В судьбе милевской машины как серийного боевого вертолета В.С.Елисеев вместе с Ф.Ф.Прокопенко сыграл большую роль. После проведения госиспытаний вертолет был запущен в серию на двух авиазаводах. Первым головную машину выпустил Арсеньевский завод. В. С. Елисеев испытал ее и при составлении акта представил... 102 замечания, подлежащих немедленному устранению. Без этого полеты на вертолете нельзя было считать безопасными. Акт, составленный летчиком, рушил все плановые сроки и грозил «втыками» заводу от Минавиапрома. Были предприняты попытки «договориться», но летчик остался непреклонен. Пришлось заниматься срочными доработками новой машины.
    История повторилась. когда B.C.Елисеев испытывал первый серийный Ми-24 Ростовского завода. Предприятие, выпускавшее огромные Ми-6, в которых монтаж систем проходил в относительно комфортных условиях и легко контролировался, при переходе на машину меньших размеров снизило качество сборки.
    После того, как недостатки были в основном устранены и серийные Ми-24 стали поступать в войсковые части, B.C.Елисеев занимался переучиванием летного состава на эту машину. Ми-24 сильно отличался от вертолетов, имевшихся в то время в ВВС, предназначался для борьбы с противником на поле. боя. Находилось немало скептиков, сомневавшихся в том. что он может решать подобные задачи. В.С.Елисеев, летая на этом типе вертолета в строевых частях, показал в условиях полигона высочайшую точность стрельбы по наземным целям - 92% попаданий.
    Заслуги Владимира Степановича Елисеева в освоении многих видов авиационной техники были отмечены. 17 августа 1970 г. ему присвоили звание Заслуженного летчика-испытателя СССР.
    В 1977 году В.С.Елисеев уволен в запас. 6 сентября 1996 г. ему было присвоено звание Героя Российской Федерации.

  1. Похожую историю рассказывала актриса Элина Быстрицкая — Авт.
  2. Одна из шести машин, полученных 6-м авиакорпусом в марте 1945 г.

В.Раткин,
«Мир авиации» № 3 (20) 1999