Испытатели
AVIATION TOP 100 - www.avitop.com Avitop.com
Авиационный топ. Числа - место в рейтинге, хитов всего и хитов в среднем за день.
 

Огромное небо

Статья в "Правде" «..В испытательном полете погиб выдающийся летчик-испытатель, член КПСС с 1956 года, лауреат Ленинской премии. Герой Советского Союза генерал-майор авиации Александр Васильевич Федотов». (Из газеты «Красная звезда»).

      «Дерзайте отчизну мужеством прославить!»
      Дерзайте в благородном стремлении, как великий предок-холмогорец, ставший академиком российским, как деды наши, штурмовавшие Зимний, как первые Герои Советского Союза, полвека назад мужеством своим изумившие мир, как отцы наши, разгромившие фашизм.
      ...Апрельский день, пожалуй, первый по-настояшему весенний, теплый и солнечный, клонился к вечеру. Федотов и Зайцев подошли к самолету:
      — Погнали, Валерушка! — сказал Федотов.
      Он любил летать с этим рослым, добродушным, а главное, талантливым инженером-экспериментатором. Знал, что когда-то Зайцева списали по здоровью из военных летчиков. Однако тот закончил институт и нашел силы вернуться в большую авиацию, но уже в ином для себя качестве — исследователя бортовых комплексов и сумел столь умело проявить себя, что на аэродроме его называли «артистом».
      Задание, в общем-то, казалось несложным. Но Федотов руководствовался всегда одним правилом: в авиации не бывает простых полетов. Потому и старался делить со своими товарищами поровну: и риск, и славу.
      Что уж там произошло в воздухе, не знаю. Федотов прекратил выполнение программы и сообщил руководителю полетов:
      — Возвращаюсь на точку!
      На земле ни у кого не возникло сомнения, что Федотов и на этот раз, как порой случалось за двадцать шесть спрессованных испытательских лет, обязательно «привезет» отказ на родной аэродром.
      ...Кажется, совсем недавно это было... Мы едем в гости к московским художникам Якову Скрипкову и Юрию Боско, долгие годы работавшим в Волгограде, на родине летчика. Федотов нажимает какую-то клавишу, музыка — спокойная, ритмичная — заполняет салон. Надо сказать, машина напичкана разными электронными премудростями, смонтированными собственными руками. Инженером-механиком Федотов был не только по второму диплому, а по самой сути души своей. Он охотно возился с домашними «мелочами», а на работе эта вот техническая жилка позволяла ему превосходно разбираться в сложнейших авиационных системах.
      Пустынное шоссе и дальняя дорога располагают к беседе.
      — Всегда завидовал художникам,— признается Федотов.— Их умению передать свои мысли, чувства. Хочется посидеть рядом с живописцем, присмотреться, вжиться в мир его образов. Легкой тенью досада ложится на лицо летчика:
      — Живем в страшном дефиците времени. Постоянно ты кому- то нужен. Не помню даже, где краски и кисти...
      — Между прочим, Полина Стратоновна так тебе «измену» и не простила,— напоминаю я.
      — Это уж точно,— улыбается Александр Васильевич.— Не хвастаюсь, нет, а ведь после войны меня в Строгановку брали. Только без общежития. Маме в Сталинград бумаги пришли какие надо. А я на самолеты уже засматривался: училище в Армавире закончил. Отец-то с фронта не вернулся. Погиб под Варшавой... Конечно, мама за меня переживала. Ладно, хватит об этом...
      Федотов словно переключает тумблер. Но я не сдаюсь:
      — Вот ты в стране летчик номер один...
      — Не валяй дурака!
      — Это — общее мнение. Так вот. Журналисты, писатели за тобой охотятся. Но постоянно от них отмахиваешься. Мне кажется, зря. Чем не герой романа?
      — Роман у меня один, раз и навсегда,— голос его смягчается.— с Галиной Васильевной. Читателю будет скучно. Любим друг друга, детей растим. Как и все.
      Он на секунду задумывается:
      — A вообще-то, писать надо, согласен, больше рассказывать. Но знаешь о чем? О схватке, жестокой схватке умов. О борьбе за завтрашний день. О том, что народ наш. если потребуется, все отдаст на оборону. А я прежде всего хочу, чтобы моим детям не довелось пережить то, что мальчишкой пережил их отец под Сталинградом...
      «Волга» стелется по асфальту. Урчит мотор, музыка играет. Говорим е детях. Саша-маленький женился, внук уже растет. Вика замуж вышла. Тоже отошла от родителей немного в сторону. Только вот Алка дома, белобрысая первоклашка, любимица, как любое позднее дитя. Любопытное совпадение: оба мы, не сговариваясь, вспоминаем одно и то же: свадьбу Саши-маленького.
      ...В тот день, вернее, в тот счастливый для молодежи час, когда гости, не дождавшись Федотова-старшего, начали рассаживаться за праздничным столом, ему выпал час труднейший: пришлось браться за рычаг катапульты.
      Он лежал на припорошенной земле под огромной сосной. Сбитый с веток снег присыпал комбинезон. Снежинки таяли на разгоряченном лице и капельками скатывались под защитный шлем.
      Он смотрел вверх, прямо перед собой, на запутавшийся в ветках парашют, лохмоты которого свисали, словно перебитые крылья фантастической птицы.
      С грохотом прошла над лесом машина Героя Советского Союза А. Фастовца. Они парой выполняли тогда задание в «бермудском треугольнике», как в шутку именовали летчики испытательную зону. «Парашют, наверное, видит, а меня — нет. Надо вставать!» — размышлял Федотов. И вдруг понял, что страшится встать, боится даже шевельнуться. Он не знал, что с ним, мог только предполагать. И это незнание припечатывало тренированное тело к холодной земле.
      «Неужели отлетался?»—подумал Федотов. Ему стало грустно от такой мысли. Вспомнился первый вылет на этом типе. На аэродром тогда прибыли высокие гости. По оценке самого Федотова, вылет прошел на «хорошо». Гости долго поздравляли летчика, обнимали, жали руки и хлопали по плечам. Их оттеснили «свои». Качнули, как водится. А потом снова работа: плановая, без срывов. До этой вот сосны в «бермудском треугольнике», на которую он свалился, успев в последний момент лишь прикрыть руками лицо.
      Конечно, он понимал, что рано или поздно придется уходить. На земле ему всегда нашлась бы работа. Но это была бы все-таки земля.
      Он не считал себя большим мастером говорить красивые слова о небе, призвании, подвиге. Но согласимся: двадцатишестилетнее хождение по грани — это ли не высшее проявление человеческой доблести? Не сиюминутный порыв, а целое мировоззрение предстает перед нами в лучшем его виде Рассуждал он примерно так: пока жив и здоров, надо летать. Не всем, что скрывать, нравилась эта жадность на работу и сопутствующая ей требовательность, даже жесткость в отношениях с коллегами и подчиненными. Человек дисциплинированный, он под разными предлогами ускользал от совещаний и заседаний. Только бы в небо... Разменяв шестой десяток, Федотов летал как молодой. Иногда он сравнивал свои полеты с подводным плаванием. Полюбил это сравнение после того, как однажды в Крыму впервые надел акваланг и долго плавал среди мохнатых скал в прозрачной зеленоватой воде. Когда увидел за камнем бездну без конца и края и нырнул в эту бездну, до писка в ушах.
      Он любил, выполнив программу, подойти к взбитым сливкам кучевых облаков, положить самолет на спину и «нырнуть» в разверзающуюся за облаками бездну.
      «Ну, не трусь, надо встать!»— собирался с духом Федотов. Попробовал двинуть ногами, руками, чуть приподнялся. Стрельнуло в пояснице. Сделал шаг, другой... И тут понял вдруг — какой камень свалился с души.
      Снова послышался свист самолета Фастовца. Тот пикировал, прицеливаясь на парашют. Федотов помахал здоровой рукой, одну все-таки сильно ушиб. Фастовец качнулся с крыла на крыло. Значит, понял.
      Поисковый вертолет пришел минут через десять. Его рокот обрадовал летчика. Возбуждение улеглось, и Федотов начал замерзать. Когда его затащили в вертолет, он с удовольствием плюхнулся на носилки, расслабился и закрыл глаза. Сон его был спокоен: он уже знал, что вернется.
      ...После того катапультирования Федотов лечился в московской Боткинской больнице.
      Палата № 312, третий этаж.
      В палате—телевизор «Юность», холодильник. Все с фирмы привезли. Ребята сделали удлинитель для дистанционного включения телевизора, протянули веревки к форточке, в изголовье смонтировали лампу.
      Правая нога в гипсе. На гипсе—автографы многочисленных гостей. Помню, отметил для себя: настроение у Федотова неплохое. Главное: будет летать! Хотя в лодыжке оказался-таки перелом, позвоночник побаливал, ну, а ушибы не в счет.
      — Дело поправимое,— сказал тогда Федотов.
      И вскоре действительно встал на крыло. Мощно, уверенно. Как всегда.
      ...«Волга» пыряет под эстакаду столичной кольцевой автодороги.
      — Люблю бросить машину и побродить по Москве,— говорит Александр Васильевич.— Времени, правда, маловато. Так и в любом незнакомом городе. В Париж посылали, на авиасалон. Поднялся однажды пораньше, чуть ли не весь город обошел. На Монмартре на уличных художников посмотрел. Куда же я все- таки краски задевал?..
А.В.Федотов
На снимке: А.В.Федотов. Весна 1982 г. Фото автора.

      «Жизнь — вечность, смерть — лишь миг».
      Прекратив задание, экипаж, как я понимаю, стремился разобраться в «ситуации». Федотов решил сделать круг над аэродромом и попросил посмотреть: нет ли следа за самолетом? Видимо, стряслось все-таки нечто серьезное. Потому что на подходе к базе летчик произнес такие слова"
      — Вираж — я на посадку. Сразу!
      Валерий Зайцев, этот красивый мужественный человек, сидевший, как здесь говорят, в «заднем кабинете», чем мог помогал командиру.
      Уже из закатной дымки «выплыла» бетонная полоса. К ней они и тянули, не думая, конечно, о том, что все совершаемое ими в те минуты именуется коротко — подвиг.
      Но надвинулась зловеще, вздыбилась перед глазами земля, по которой полчаса назад (всего-то!) они шли к самолету, вдыхая аромат весеннего пробуждения. Для себя они не оставили времени. Только огромное небо. Одно на двоих.
      «Тот, кто умирает ради того, чтобы двинуть вперед наши познания... тот и умирая служит жизни». Антуан де Сент-Экзюпери, пилот и писатель, будто Александру Федотову посвятил эти строки.
      Несколько лет назад генеральный конструктор академик Р.А.Беляков говорил мне:
      — Федотов — особый человек. Он — исследователь крупного масштаба, явление в практике летных испытаний. Это — выдающийся летчик, воспитавший замечательную плеяду пилотов и создавший свою школу...
      Поразительно, на первый взгляд, но факт: десятки, сотни совсем молодых людей, несмотря ни на что, рвутся правдами и неправдами на эту работу. Словно стремясь закрыть образующиеся время от времени бреши...
      Вижу блистательный ряд испытателей ОКБ имени А. И. Микояна и серийных заводов, учеников Федотова. Представляю летчиков-истребителей, последователей Федотова, защитников нашего мирного неба. Вглядываюсь в спокойные лица стариков и счастливых малышей. В этом слава Федотова. В этом его бессмертие.

А. ГОРОХОВ.
(Спец. корр. «Правды»),
Подмосковный аэродром.

Статью прислал А.Сологубов

сдать акб | банкротство физических лиц под ключ