Книга 1. ПРЕОДОЛЕНИЕ

Аэроузел-3. Содержание

ИСПОВЕДЬ ЛЁТЧИКА — ИСПЫТАТЕЛЯ

Вступление

Рождалось сие произведение, от начального замысла и до (ещё не наступившего?…) завершения болезненно и долго… как крик души, вопль памяти, в основном в адрес тех людей, коллег, товарищей – которые сами на этом свете уже ничего не прокричат. А через авиационную жизнь автора – с ранней аэроклубовской юности и дальше, от военного истребительного училища, до самой «забойной» лётно-испытательной исследовательской работы, до последующего многолетнего лётного труда линейным пилотом, дальнемагистральным капитаном трансконтинентальных лайнеров (всего более 40 лет летания) – их прошло очень много.

До меня вдруг страшно дошло: большинство из незаурядных парней, которые, как-то раз взлетев, улетели от нас навсегда, неотвратимо забываются теми, кто остаётся жив-здоров на этом Свете. Возникло острое чувство собственной вины, и я понял: только письменное увековечение хотя бы некоторых из тех пилотов и их последних полётов принесёт мне облегчение. Я должен отдать им долги!

Так появились первые главы, описывающие различные события из разных периодов моей авиационной жизни.

В процессе же этой работы я вдруг понял: с одной стороны, что люди и события, о которых я пытаюсь рассказать, воспринимаются мной сквозь призму осмысления жизненного пути их предшественников. И одним из таковых олицетворений, с моей точки зрения, стал мой отец, лётчик-испытатель Юрий Александрович Гарнаев (он погиб 6 августа 1967 года в полёте на вертолёте Ми-6 при выполнении Государственного задания во Франции). По этой причине я решил в ходе своего изложения приводить описания некоторых периодов его жизни и событий, следуя его автобиографической книге «Проверено на себе». А, коль скоро его биография оказалась весьма типичной для его поколения: тут и боевая военная служба, и лагеря ГУЛАГа…, решено было добавить кое-что и из рассказов его друзей, и из материалов НКВД…

С другой стороны, для меня становилась всё более очевидной связь между непосредственно касающимися меня событиями и более масштабными явлениями – как внутри моей родной великомученицы России, так и за её пределами. Поэтому появилась необходимость, наряду с простыми описаниями и хронологическим изложением эпизодов из своей жизни, излить на бумагу изрядную долю более общих рассуждений и выводов, без которых многое оказалось бы недосказанным.

Предваряя своё повествование, я хотел бы отдельно обратиться ко всем моим коллегам и одновременно самым строгим судьям – лётному составу.

Я благодарен всем Вам, и ныне живущим, и тем, кто уже покинул нас, за те – и в прямом, и в переносном смыслах – неземные качества, которые Вы несёте в своей душе. Постарайтесь их не терять. А заодно прошу у Вас прощения за некоторые излишества в детализациях терминов, в описаниях эмоций и в чём-то прочем – ведь без этого, говоря лишь в нашей обычной, «по-лётчицки» кратко-конкретной манере, мы остаёмся непонятыми людьми обычными, нормальными – земными… Точно так же, как, одев, словно рыцарские доспехи, высотно-компенсирующее снаряжение, и даже опустив затем на глаза тёмный светофильтр защитного шлема, мы начинаем и по виду и по духу своему производить впечатление оторванных от всего мирского, возвышенных существ. Но лишь ох как мало кто из окружающих при том может догадаться о степени нашей обострённой незащищённости от земных передряг, к которым проблемы наши небесные добавляются лишь совсем небольшим «довеском»!

Здесь невозможно перечислить персонально всех людей, благодаря кому мои литературно-творческие муки дошли до какого-то логичного завершения…

Это, прежде всего, – мои коллеги, которых в большей или меньшей степени затрагивает всё здесь изложенное. Их список немал, а, начав называть отдельные персоналии, поневоле можешь оказаться в неловком положении по отношению к остальным, неназванным… Это и научивший меня по-русски говорить, писать и, наверное, мыслить человек – моя школьная учительница литературы и русского языка Эльвира Ивановна Капустина, помогшая первоначально редактировать данное повествование. Это и мой родной брат Станислав Гарнаев, свято пронесший память о нашем отце, его дух через всю свою, также отнюдь не лёгкую, жизнь. И все мои лётные инструкторы, о которых я непременно ещё расскажу подробнее… Многие из тех людей упомянуты лично, дух же остальных витает во многих написанных строках.

В книге использованы фрагменты из дневников, воспоминаний друзей Юрия Александровича Гарнаева и его книги «Проверено на себе».

Каков же жанр всего получившегося? Мемуары? Этот избитый термин мне претит. На роман рукопись моя, пожалуй, тем более не потянет. Тогда определим его словом, стоящим в заголовке.

Итак – Исповедь…