Мазурук И.П., Лебедев А.А.
«Летчики-испытатели Аэрофлота»

Миллион Ксении Дмитриевой

    «Испыталовка», как говорится, не мед и не сахар даже для крепких и опытных мужиков, не то что для слабого пола. А вот поди ж ты - не было в истории ЛИКа мало-мальски длинного отрезка времени, когда в испытаниях не принимали бы участия женщины. И первым в этом ряду стоит имя Ксении Ивановны Дмитриевой...
    - Выпустить шасси!
    - Выпускаю, - докладывает о выполнении команды милый женский голос.
    И вот уже Ли-2 заруливает на стоянку в аэропорту Ижевска. экипаж уходит в гостиницу, а бортмеханик остается у самолета управлять его горючим, готовить к очередному полету, чехлить. Что поделаешь, такая уж доля бортмеханика - Ксении Дмитриевой.
    В те времена, о которых идет речь, на Ли-2 стояли двигатели АШ-62, не очень хорошо доведенные в своей работе до нужных параметров, часто выходившие из строя. Да и воздушные винты на них еще не флюгировались. Поэтому силовая установка требовала от бортмехаников пристального внимания и неусыпной заботы.
    Когда Дмитриева пришла в гостиницу, место ее уже было приготовлено за общим столом. Она вошла, положила рядом с собой небольшой сверток.
    - Командир, - она устало поправила волосы, упавшие на лоб, - сколько у нас свободного времени?
    - Два дня, Ксения Ивановна, - она была старше нас, и потому мы обращались к ней исключительно по имени-отчеству.
    - У меня две приятные новости, - она улыбнулась, - надеюсь, вы разделите мою радость.
    - Ксения Ивановна! - мы лишь руками развели.
    - У меня сегодня день рождения, а перед полетом мне в Москве вручили нагрудный знак за миллион километров безаварийного налета.
    - Шидловский, за цветами! - скомандовал я штурману. - Второй пилот - за шампанским...
    - Да подожди ты, Саша, - Ксения Ивановна засмеялась. - Шампанское у меня есть, а за цветами потом сбегаете.
    ...Как всегда за праздничным столом в таких случаях начинаются воспоминания, не стали исключением и мы.
    - Ксения Ивановна, расскажите какой-нибудь случай из в вашего «миллиона». Не может быть, чтобы все гладко шло...
    - Да ладно вам прошлое ворошить, - она попыталась отмахнуться, - у самих-то этих неприятностей в памяти хватает.
    ...Испытывали мы на Ли-2 впрыскивание воды в двигатели при высоких температурах наружного воздуха. Все шло хорошо, а при перелете из Ашхабада в Ташкент вдруг начали падать обороты левого движка. Все наши усилия исправить положение ни к чему не привели - отказал регулятор постоянных оборотов. А винт-то, как вы знаете, не флюгировался, машину разворачивало, управлять ее было все труднее. Командир Степан Константинович Васильченко хотел было выключить двигатель, но я не позволила. Мне удалось установить такой режим его работы, который, хотя и не давал тяги, но и не вызывал сопротивления. Через двадцать минут приземлились на аэродроме Мары. Дошли, фактически, на одном двигателе.
    - Еще, Ксения Ивановна, - у слушателей в глазах неподдельный интерес к летной работе этой удивительной женщины.
    - Еще? Был еще случай с тем же командиром Васильченко. Вылетели мы из Краснодара, идем на высоте тысяча метров под кучевой облачностью.
    - А почему эшелон не соблюдаете? - вскинул вопросительно брови второй пилот Володя Шахин.
    - Какой эшелон?! Шел сорок шестой год, летали кто как хотел. Да и полеты по старинке старались выполнять - визуально, за облака предпочитали не забираться.
    ...Прошли Армавир, и тут затряс левый двигатель, из-под капота черный дым пополз, языки огня появились. Выключаю двигатель, даю волю противопожарным силам: кто кого? Неприятно это явление, скажу я вам, - пожар в воздухе. Жду, а секунды вечностью тянутся. Глядим, стихает огонь, дым сдуло... Повезло! Н опять в нашем распоряжении остался один мотор, а второй в тормоз превратился. Пока я с двигателем возилась, наш самолет в вираж лег, идет со снижением, и вдруг видим, как по волшебству перед нами посадочный знак выложен. Командиру осталось только приземлиться. А попали мы на учебный аэродром у станицы Советская, что лежит между Краснодаром и Минеральными Водами. Командир меня тогда здорово хвалил, несмотря на то что я женщина, - она засмеялась снова. - А когда двигатель осмотрели, обнаружили, что головку первого цилиндра оторвало. Отсюда пожар на борту. Хлебнула я этих случаев с вашим братом...
    - А были командиры, с кем вы больше всего любили летать?
    - Да, с Костей Сапелкиным, - она налила всем чаю, - с ним небе никаких неожиданностей не случалось. Основательный летчик.
    Что ж, она имеет право судить и миловать - на летной работе с 1943 года, пролетала больше двадцати лет, получила первый класс, так что навидалась на своем веку разных командиров.
    Когда Дмитриева перешла на наземную работу, ее эстафету приняла Светлана Садикова - бортинженер-испытатель. Бортрадистами-испытателями стали Ольга Петрова и Валерия Каземова...
    По-разному относились к ним командиры экипажей. Кто летал с ними с удовольствием, безоговорочно доверяя нежным созданиям, кто с легкой иронией вначале воспринимал их появление на борту. Но когда по СПУ в наушниках вдруг услышишь женский голос, на душе почему-то становится спокойнее и веселее. Есть в женщинах что-то земное, надежное, что заставляет верить в благополучный исход любого полета. Ведь женщины даруют всем нам жизнь... И не случайно речевой информатор, который устанавливают теперь в кабинах пилотов для оповещения о неполадках в работе машины говорит женским голосом - так спокойнее, если даже настигла беда.